С конца 5 в. н. э. образ человека вновь появляется в скифском искусстве, достигая в 4 в. до н. э. широкого распространения (что Раевский правомерно связывает с возрастающим греческим влиянием - Раевский, 1985). Отметим, что в это же время расцвело антропоморфное искусство Фракии, а несколько ранее - Этрурии. Благотворное, в целом, воздействие Греции стало катализатором для выражения соседними варварскими народами собственных (но генетически родственных) идей. Впрочем, кое-что скифы просто заказывали у греков, как, например, электровый сосуд из кургана Куль-Обы (ил. 38.), или серебряный сосуд из Частых курганов (ил. 39.). Греческие мастера, несомненно, выполнили работу с глубоким знанием не только этнографии, но и мировоззрения скифов. Здесь мы возвращаемся к генеалогической легенде скифов об испытании, завещанном Гераклом своим сыновьям. "Существует гипотеза, что миф об этом испытании представлен на ритуальных сосудах из скифских курганов: на сосуде из Куль-Обы изображены последствия попытки каждого из братьев натянуть отцовский лук, а на сосуде из Частых курганов - вручение младшему из сыновей отцовского лука как символа власти и изгнание двух старших." (Мифы народов мира, 1998, т. 2, 448). Представляет интерес пластина из Сахновки, на которой показан, по мнению Д. С. Раевского, следующий - несохранившийся в записях эпизод мифа: братья Колаксая пьют из одного ритона и клянуться погубить его. (Раевский, 1977, 116). Знаменитый гребень из кургана Солоха, выполненный также греческими мастерами, в таком случае, демонстрирует финал легенды. Всадник вместе с пехотинцем (изгнанные братья) сражаются с одиноким скифом (Колаксай), под которым убит конь (там же, с. 117). Неизбежность гибели Колаксая Раевский выводит из следующих соображений. Во-первых, уже упоминавшийся уже скифский ритуал. "Представляется вполне оправданным, мнение М. И. Артамонова и Ж. Дюмезиля, что персонаж, который засыпает с золотыми реликвиями, и затем обрекается на скорую смерть, является лицом, замещающим в ритуале реального скифского царя. Следовательно, происходящие с ним события имитируют то, что было "вначале" - судьбу первого обладателя священного золота, Колаксая". (Там же, с. 111). (Здесь мы видим обряд, восходящий к подлинному ритуалу убиения священного царя, прекрасно описанный Дж. Фрэзером в его знаменитой "Золотой ветви". Здесь следует добавить, что сцена, изображенная на гребне, является как бы антропоморфным вариантом темы "терзания").

Авестийский Траэтаона весьма близок к ведийскому Трите. (При этом в "Авесте" есть и собственный Трита - вследствии расщепления некогда единого образа. Этот Трита был великим целителем, изгнавшим из мира недуги. Он третьим выжал золотой сок хаомы - священного растения и у него родился могучий сын Керсаспа, "палиценосец", победивший множество драконов и демонов (Рак, 1998, 214 - 215). Ведийский же Трита древнее. Отдельные обрывки мифов дают интересные сведения об этом загадочном индийском божестве. Вот Трита, находясь на дне глубокого колодца, взывает о помощи. Или он берет на себя вину за убийство Индрой трехголового дракона Вишварупы. Полагают, что в более раннем варианте Вишварупу сразил сам Трита. Этому образу близок древнегреческий Тритон и особенно герой русских сказок Иван Третий (Иван Третьяк, Иван Водович), который победив трехглавого змея, оказывается в колодце - "ином мире" по вине братьев. (Мифы народов мира, 1998. т. 1, 530 - 531). Третий побеждает тройственного - древняя индоевропейская мифологема (ил. 40.). Она многое добавляет в нашем понимании мифологии Культурного Героя.

Скифы почитали и другое великое женское божество - Табити. М. И. Артамонов отождествлял ее с Апи. Но у Геродота эти богини упомянуты раздельно, к тому же сравнены: первая с Гестией, вторая с Геей. "Эллинский мир сохранил указания как бы на два "варианта" почитания Гестии, скорее всего отражающие два хронологических этапа развития ее культа. В классическую эпоху богиня эта приобрела специализированный облик божества домашнего очага <...> Литературные же источники сохранили воспоминание о более ранней ступени развития, когда она выступала в качестве старшой среди богов, богини огня, различными функциями которой были роли божества домашнего очага, жертвенного огня (а, следовательно, и молитвы), и наконец олицетворения единства определенного социального организма." (Раевский, 1977, 90). Сцену на золотой бляшке из кургана Чертомлык (4 в. до н. э.) изображающую богиню с зеркалом и мужчину с ритоном как обряд бракосочетания смертного (царя) с богиней. (Там же, с. 98 - 101). Следует добавить, что точки зрения Артамонова и Раевского принципиально не противоречат друг другу и обе эти богини могут представлять две стороны Великой Богини - земную и небесную.

Мы рассмотрели скифское искусство согласно периодизации, предложенной Раевским. Но есть одна группа изображений, которая ей не подчиняется (и ученый сам об этом пишет - Раевский, 1985, 135). Это каменные идолы, устанавливаемые на вершине кургана. Они бывают двух видов: стоящие и как бы сидящие на коне (ил. 43.). Идолы изготовлялись с 7 в. до н. э. и данный процесс продолжался и тогда, когда в Скифии господствовал звериный стиль, полностью вытеснивший антропоморфные мотивы изо всех других сфер искусства. Существуют различные толкования этих изображений. Б. А. Рыбаков считает их изваяниями Гойтосира-Даждьбога. (Рыбаков, 1987, 68 - 70). Д. Берчу трактовал идолы юго-западной Скифии как проявления фракийской культуры, с которой связан культ божества-покровителя мертвых. Н. Б. Елагина полагала скифские идолы изображениями умершего царя с символами царской власти. (Елагина, 1959. с, 195). П. Н. Шульц говорил, что ранние изваяния показывали героя-прародителя с признаками мужской силы, средние - военачальника басилевса, поздние - портреты умершего как вместилище его жизненной силы. Наконец А. И. Тереножкин прямо называет скифских идолов изображениями Колаксая. (по Ольховский, Евдокимов, 1994). Все перечисленные суждения не противоречат друг другу и хорошо ложатся в предложенную в данной работе пятичленную схему.

(Фанталов Алексей)

КУЛЬТУРА ВАРВАРСКОЙ ЕВРОПЫ: ТИПОЛОГИЯ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии

Образы скифской мифологии и осетинский эпос "Нарты".

Меню