В кочевом государстве Хунну, что противостояло Китайской династии Хань в конце первого века до н. э., сложились две партии: прокитайская, "придворная" и традиционная, "народная". Первая, очарованная блеском китайской культуры, стремилась провести реформы, направленные на китаизацию державы. Вторая, ориентированная на кочевой родовой уклад, так сказать, "загадочную хуннскую душу" (или, выражаясь в духе Ж. Делеза, культуру Номадизма) была верна прошлому. Казалось бы все понятно. Но события развивались парадоксальным образом.

"Китаефильская" партия желала получать китайские товары, ибо сами хунны не в состоянии были их производить. Однако жители Поднебесной не желали отдавать свои изделия из лака, шелка, бронзы, керамики; своих красавиц; наконец, продукты сельского хозяйства за мясо и молоко (которого китайцы не пьют). А такого универсального продукта, как современная нефть, хунны явно не имели. Поэтому, придворная партия, придя к власти, развязала войну против империи Хань, чтобы получить все даром (точнее, навязать неравноправный торговый договор).

Однако сил у Китая было гораздо больше, дипломатическое искусство несравненно выше, и война стала приобретать для хуннов неблагоприятный оборот. Тогда, воспользовавшись неудачами придворной партии, к власти пришли традиционалисты. Казалось бы, исходя из собственной идеологии "господствовать над народами, сидя в седле" (Л. Гумилев), они должны были бы продолжать противостояние с Китаем. Но, после детального изучения военно-политической обстановки, традиционалисты (бывшие разумными, "ответственными" политиками) пришли к выводу, что лучше покориться империи, а то, как бы отбившиеся от рук собственные вассалы усуни и монголоязычные сяньби и ухуани не разорили державу Хунну набегами.

Решение было разумным, потому что потенциал хуннов был уже не тот, что при основателе государства Модэ. Но само по себе оно было отражением уже довольно далеко зашедшего упадка, остановить который было не в силах. Однако, хуннов хватило еще на несколько веков бурной и яркой истории и на Западе и на Востоке (где их история стала частью китайской).